Европа

Piano storm from Tashkent

German Debut by the pianist Alexei Sultanov

A talent has come to us from Tashkent which might only be compared to the young Andrej Gavrilov. The name of the nineteen-year-old wunderkind is Alexei Sultanov. Whenever Sultanov tackles works suitable to his teraperment (and the level of his artistic maturity), piano playing becomes a natural phenomemon. For Sultanov risks everything at the piano -he gambles and wins. Which other world class pianist would take on a second half program comprising (after the "Appassionata" no less) Chopin's F minor ballad, Liszt's first Mephisto Waltz and Prokofiev's Seventh Sonata? And then play Chopin's "Revolutionary Study" in such a striking way that made many a real revolution look - and sound - comparatively undramatic? No doubt - Alexei Sultanov forms part of that special class of pianists with whom wrong notes become a minor matter. Anybody who plays with such abandon that he can hardly remain seated is
allowed to strike the occaisional wrong note. A first inkling of Sultanov's precocious mastery was provided by Beethoven's "Appassionata". All of a sudden the Steinway turned into a volcano, belching forth precussive eruptions. It was overwhelming to see such a young artist able to convey Beethoven's wild grandeur. Let us expect Sultanov's development to provide one of the most exciting chapters of piano history over the next few years. Not quite "finished", but amazingly good also his Chopin. Organic in the climactic passages, restrained in temperment yet sure-firingly explosive: even the most hairy passages never sound forced as played by Sultanov, but effortlessly brilliant and poetic. His rendition of Liszt's Mephisto Waltz was even better: a veritable pandaraquium of octaves. Leaps and trills - and in the midst of all that fiendish fray, moments of gentle lyrical sentiment. The talent from Tashkent may not yet be able to scorn the master players, but he is well equipped to excell quite a few of them. He demonstrated this in Prokofiev's "Seventh". Neither Swjatoslav Richter nor Horowitz nor Ashkenazy in their studio productions of this sonata can offer a similar expressive richness or comparable abruptness. Not even by the great Argerich have I heard the finale played so powerfully constructed while always making perfect musical sense. Sultanov is not a -fully matured musician yet - but he, together with Jevgenij Kissin (who is even younger),seem to indicate that there are fullblooded pianists growing up in Russia, pianists whose playing is comparable to the elemental forces of nature.

Klaus Bennert

(Suddeutsche Zeitung, Munich, 30 October 1988)

перевод

Фортепианный порыв из Ташкента

Дебют в Германии пианиста Алексея Султанова.

Из узбекской столицы Ташкента вышел фортепианный талант, как это было с непревзойденным Андреем Гавриловны. Зовут этот талант - Алексей Султанов, 19-летний вундеркинд с боязливым и одновременно необычайно решительным мальчишеским лицом; в узком костюме, который с большим трудом налез на атлетическую фигуру своего владельца. Так какой же он, Алексей Султанов?

В разъяснениях: если Султанов получал под свои феноменальные пальцы пьесу, которая подходила ему по темпераменту ( по его музыкальной зрелости), тогда публика восхищалась фортепианной игрой, как настоящим событием. Кто же добивался звания пианиста мирового класса, выбирая произведениями своей второй программы (после "Аппассионаты"): Шопена фа минор Баллада, Листа Первый Вальс Мефистофеля, Прокофьева Седьмая соната? Следом поражает игрой шопеновских революционных этюдов, чтобы сотворить иную реальную революцию, несравнимую с драматичной? Без сомнения - Алексей Султанов, он принадлежит к пианистам особого класса, у которого фальшивый тон становится второстепенным делом. Кто так раскованно играет, что сам еле-еле удерживается на стуле перед фортепиано, будто перемешается вместе со своей музыкой. Но он также и музыкальное исключительное событие?

Играя Моцарта в Мюнхене (до-мажор соната КБ 330) можно еще скептически заметить Алексею: осторожно-мягко задает тон, не совсем

экономно берет педаль - но при этом также по-настоящему решительный, предупредительный, для того чтобы выдерживать строгость

музыки. Султанов показал себя здесь не только искусным ( в финале не без шутки), но и заручился своей визиткой карточкой.

Первое предчувствие Султанова - раннее мастерство даст бетховенская "Аппассионата" .Блёклое начало в дистанцию две октавы

прошло очень точно,-далеко старые загадки. Потом каменистая -дорога к вулкану, - выпрыгнул клокочущий мотив и извержение в зал. Так к молодому пианисту, который познал и представил дикую величину Бетховена, не нужно излишне придираться, чтобы до Бетховена отточил еще и другие переходы в музыке. Султановское развитие в этом смысле могло бы насчитать много больше увлекательных глав фортепианной истории следующих лет. Также еще "не готов", но уже поразительно хорош султановский Шопен. Органичен в повышении, с порывистым темпераментом и стремительным началом; самые тяжелейшие пассажи фа минор баллады принадлежали Султанову, неутомимому бриллианту в поэтическая окружении. Еще лучше был Лист, его "Вальс Мефистофеля"-настоящие демонические октавы, скачки и трелли. Что наш талант из Ташкента уже сейчас мастерами не презираем, а некоторые могут его оценить даже более высоко, еце раз показано в прокофьевской "Седьмой". Ни Святослав Рихтер, ни Горовиц, ни Ашкенази. не предложили в своих альбомах такого неординарного богатства в выражении сонаты, такой, не похожей ни на кого крутизны, А самый большой гнев с силой штурмовал финал произведения. И вот остаемся мы при своих фактах: Султанов еще не до конца созревший музыкант, но вместе с тем (еще более молодой) Евгений Ки'ссин-примета того, что из Российского фортепианного искусства, которое в последние года отболело идеями блёклости, снова вырастают полнокровные пианисты. Пианисты, чья игра имеет силу власти.

Клаус Беннерт.

Translated from French

MUSIC

La Rogue D'Antheron

Sultanov, the conqueror

No doubts that Rene Martin is always right when determining individualities giving hope. It's just the case of Alexei sultanov, who flowed the Pare de Florans as a frothing wave. This young man, who looks like Latin more than Uzbek, is just 20 years old. He has got regular features and the look that hides a fire. He is not tall. And hands-butterflies break away from his sleeves. Those hands base firmly on Steinway, and the fingers become velvety or steel in turn. Beginning with the 10th sonata by Mozart it is evident that you deal with a master. His exceptional tendeness provoked unexpected applause after andante before allegretto where his fingers created miracles. He was possessed, impetuous and sensitive even in using a pedal, the Third sonata by Chopin has not exited me so for a long time. in the interval I understood that I couldn't take breath! Sultanov shows both his perfect physical power and all the delicacy in the final dissonance of an etude-picture by Rakhmaninov. He is like a steppe rider: he is saddling the horse that named the 7th sonata by Prokoviev. He is lining it up cleverly, clearly and he possesses the contrast and dynamic completely. He elicits voiceless and piercing sounds from it in a terrific vortex. Then apotheosis of Mephisto-waltz by Listz follows: valour is just as dexterity, sarcasm and feverish sensuality. Franz looks like he has been brushed from age-long layers! And other rockets go up: humor of the 'Waltz of a little dog' and dismal passion of the 'Revolutionary Etude' by Chopin. Encores show Sultanov's easiness in changing from game to epopee. The audience does justice to him and give a great ovation to this miracle: the sun, it will be better to say the poet, appears in the piano galaxy. As a matter of fact, the word 'event' that has been made hackneyed was completely justified by work, ripeness and best of all by ' application of soul and imagination, that create an artist.

Bruno Perrin

Pianist Sultanov shows diabolical artistray

Rarely is a first prize more deserved than what Alexei Sultanov received in June as youngest competitor in the Van Cliburn Competition. His appearance in Amsterdam seemed to be good fortune by way of misfortune. Sultanov replaced the ill Mitsuko Uchida. The young Russian came to life like freak of nature. With the vehement energy of a volcanic mountain Sultanov unloads his musical energies on the instrument, adding a very supple left hand to his virtuoso technique.

All this occurred even before Sultanov showed his true colors. He began with a performance of a Mozart Sonata, which demonstrated that he could create typical Mozartian intimacy on a large modem grand in a large hall by the quality of his dynamic shadings and singing tone. He started Chopin's Sonata in В very calmly - he seemed to be walking very bravely on a wild path. The calm was compensated for in the finale, where he seemed to jump to life, but never crossing the ' boundaries of musical taste.

Sultanov exhibited the most wonderful artistry after intermission. After an impressive performance of Rachmaninoff s Etude Tableau, he showed proof of his mastery in the Sonata No. 7 by Prokofiev. The unbelievable pianistic satisfaction was here part of an interpretation that was spellbinding from beginning to end. After the chilling "allegro inquieto", Sultanov played the theme from the middle movement with much underlying tension, which saw to it that the final "precipitato" fully came to its right

He showed true diabolical artistry with the concluding Mephisto Waltz by Liszt Exceptional here was his ability to return to refined playing in lyrical sections after each firework. He rewarded the audience with two encores by Chopin.

S. Bloemgarten, Het NRC Handelsblat August 8, 1989

Limitless Possibilities

Were he not so well known in the Soviet Union, he could be called the discovery of the year: Aiexei Sultanov, a youth of 19 years old, flying like a hurricane through the doors of the Great Hall and his scores. At seven he made his first appearance, in June he won the Van Cliburn Competition, and last night made his Amsterdam debut, replacing ailing Mitsuko Uchida. Although not mature yet, and with much to learn, or rather un-learn, his possibilities seem limitless.

Those of us used to watching a contest winner battle with a Steinway will indeed be surprised at the versatility and playfulness of this latest piano wonder. In Mozart he could well be the reincarnation of Gilels with his unbelievable nuances. By contrast, it seemed as if the devil himself was behind the piano in the Liszt Mephisto Waltz.

At a later stage more attention to interpretation and less demonstration would be advisable. Yet he has much to be proud of regarding his Moscow training: an extraordinary technique combined

with a refined sense of style. He seems closer in style to Cherkassky than to somebody like Ashkenazy. This is especially evident in the virtuoso passages: elegant interpretations and brilliant chord playing with orchestral depth and color. In addition, he has the ability to bring out *he softer moments in music with singing pianis-simi and an enchanting legato, like the proverbial pearls on velvet

He went through a whole catalogue of pianistic feats: Mozart's Sonata in С, K. 330, the Chopin 3rd Sonata, Etude Tableau, Op. 39, No. 5 by Rachmaninoff (played to perfection), the 7th Sonata of Prokofiev, and Liszt's 1st Mephisto Waltz.

After receiving flowers on stage, the young lion broke all speed records in the Waltz, Op. 18 and the Etude, Op. 10, No. 12 by Chopin. When the potential of tonight's concert is realized fully, Aiexei Sultanov could be called the greatest pianist on earth.

Eddie Vetter, Het Parod, August 8,1989

Mini Horowitz conquers concertgebouw

The pianist Alexei Sultanov lived up to the example of the unexpected causing a sensation. In the Great Hall of the Amsterdam Concengebouw the 19 year-old winner of the 1989 Van Cliburn International Piano Competition replaced ailing Japanese Mitsuko Uchida with a Horowitzian performance, which not ten Uchidas can come up against.

Why? Because Sultanov puts his whole life in his , interpretations as if the world is coming to an end. Playing the piano is as easy as living to him.

Technically he knows no bounds. Yet in Liszt's unplayable First Mephisto Waltz something else was added: a musical dimension which causes shivers down the spine. We all know that Mephisto was a cynical dog, but here we hear him quadruply magnified, to the speechlessness of his victims.

Sultanov seems to be very much'at home in this type of piano repertoire. Prokofiev's Seventh Sonata suited him very well. Deeply profound this piece is not, but it has something big and evil similar to the Mephisto Waltz. Sultanov did then play the finale in a percussive way which made Bartok's Allegro Barbaro look innocent by comparison, and even in the quasi-sentimental / andantino there was always a sarcastic undertone.

Refined Mozart

By wonderful coincidence a piano tiger like Sultanov also surprised us with one of the most refined and veiled Mozart performances heard in the past few years at the Concertgebouw. Purists will be merciless criticizing his interpretation of the Sonata, K. 330 - he adds far more dynamic nuances than Mozart notated, and Sultanov's use of melting legato and pedaling will be viewed by many as misuses of Romantic performance practices. But at least Sultanov never lets anything sound the same twice.

After two encores, the Waltz, Opus 18 and the Revolutionary Etude of Chopin the audience undoubtedly went home awestruck. May Sultanov come back soon, and preferably in the International Piano Series, where he belongs.

Bas van Putten, Dc Telegraaf August 8, 1989

Sultanov-Outstanding Pianist

Helsinki City Orchestra Conductor V.Zadko Solist A.Sultanov, piano Mozart, Chopin, Ravel.

The Finlandia Concert Hall was almost overfull when the young conductor V.Zadko started the concert thursday evening with the Overture from Mozart's "Figaro's Wedding" which was carried out strongly and sharply. The orchestra played with a great enthusiasm. All the small musical details were performed surely and tastefully. F.Chopin, one of the biggest masters of romantic piano literature, wrote two concertos for piano and orchestra. His concerts are not as popular as, for instance, Tchaikovsky's, Rachmaninov's, or Schumann's. The reason is next: he could hardly write for the orchestra. His orchestra part is almost amateurish but the piano part is perfect and virtuous. Alexei Sultanov took "the bull at it' horns" and proved with his interpretation of Chopin's Concerto f-moll that this piece can give a lot to the modem audience.

Sultanov's piano "touch" was brilliant and crystal-clear. His technic was outstanding and his artistic temperament triumphed with the great dynamic and agogoic expression. Sultanov managed not to fall into the sweet and formless interpretation which in often typical for over romantic interpretations. He played with a feeling for the rhythmic pulls and was perfectly supported by Victoria Zadko and the orchestra. Sultanov rewarded ad exited audience with the extra Chopin-number...

Hesingfors Bladet 1997-4-19 Ole Gustafsson

The young talents' triumph.

The musichall Arhus

Arhus Symphony Orchestra

Conductor: Peter Ettrup Larsen

Soloists: Joanna Johansen (soprano), Aleksej Sultanov (piano)

Thursday

Concert

There was something as well roaring as intoxicating about the Thursday's concert with the Arhus Symphony Orchestra, conducted by the 29-years old Peter Ettrup Larsen as stand-in for Eri Klas who had fallen ill. That Denmark has now got a conducting-tallent with considerable prospects is a fact hardly to be questioned after the evening's concert where he among others did a convincing performance of Stravinskij's "Petrusjka'-suite.

With a precise, clear and springy technique he conjured up a sparkling and rhytmically exciting playing from the musicians. To this was added a living and flexible treatment of dynamics, where he with eminent skill played with the sharp contrasts of the piece. Peter Ettrup Larsen knew what he wanted and guided us convincingly around Stravinskij's musical realm.

Prior to this the orchestra had accompanied the 24-years old Usbekistan pianist Aleksei Sultanov in Chopin's f-minor piano concerto, which in expression ranged froe sheer youthfull passion to gentleness and devotion. With a huge reserve of technique and musicality he varied the sparkling figures with a distinguished soundcontrol in the lyrical passages, where he really Bade the piano sing. This tension between the brilliant and the lyrical-poetic he superbly transmitted in the first movement, while you in the second movement were swept away by a beautiful, twinkling piano-tone, which perfectly fitted to the emotional, nocturne-like atmosphere. Something as rare as a faroe-island-first-performance started the concert. Sunleif Rasmussen's "Landid" for soprano and orchestra is a rich musical landscape painting, inspired by the peculiar light and the quick changing weatherconditions on the Faroe Islands. The music is expressive and well-done and is a busy user of colourfull instrumentation where e.g. percussion, piccolo, piano and harp contributed with soli. The soprano on the other hand had problems getting through the sound-expances of the orchestra. The piece has resently been recorded on CD and will be released next month.

HE TOOK OVER - AND CAME OUT

YOUNG CONDUCTOR SAVED CONCERT WITH ARHUS SYMPHONY ORCHESTRA.

by Jens Brincker

There is a myth saying that great conductors preferably should start their career by taking over a concert where the real conductor has fallen ill. That was how Toscanini start ed abroad and John Frandsen here in Denmark, and that was how the young almost-cand.maf. in musicology Peter Ettrup Larsen who Thursday saved Arhus Symphony Orchestra's live-broadcast-concert started.

The myth also expects the young stand-in from the very beginning to conduct with the experienced master's superior artistic ability. But of course that is rubbish. Toscanini and John Frandsen developed as they learned the metier and therefore Peter Ettrup Larsen's headstrong debut as an orchestral conductor should not be judged as if he was all-ready a star-conductor. But still with his opportunities of beconming one in mind.

They are great. It was striking how well Peter Ettrup Larsen managed the job. The opening first-performance of Sunleif Rasmussen's "Landid" seemed to be professionally and brilliantly turned with impressive soundeffects as well as dramatic contrasts. And the orchestral accompaniment to j Aleksej Sultanov's dazzling, lyrically expressive and | tempered interpretation of Chopin's 2nd piano-concerto was I astonishing

PLAYED IT SAFE

Peter Ettrup Larsen showed a refined flair for the soloist's tempi and sound and he remained in control while he let himself carry away by Aleksej Sultanov's inspired playing and thus produced a perfect work of art.

STILL ROOM TO SROH

It wasn't untill Stravinskij's "Petrusjka" you got the feeling that Peter Ettrup Larsen still has room for growth till he reaches the sky. Here the music was put a little too carefully together. The fear that the big orchestral maschinery should get away from him was in the fingertips of Peter Ettrup Larsen resulting in a somewhat disfocused equilibrium between Stravinskij's tricky alternations between something totally mecanical and something living, organic. There was too much building-set-aura over the performance, the conductor accompanying the orchestra in stead of stepping forward as the big soloist, and it counts to Arhus Symphony Orchestra's credit, not least the orchestral pianist's, that they loyally backed up and filled out the wholes with solistical calibre and radiance. But when this is mentioned it remains to be sayd that Petrusjka is a deterrent piece to take over because of the immense thechnical and rhytmical difficulties. With that in mind it was very clever of Peter Ettrup Larsen to underdo his own act and play it safe. And the security with which he carried through was deeply impressive and very promising. It was obvious it was a conductor and not just an ordinary baton-posessor who was in charge of Arhus Symphony Orchestra.

Peter Ettrup Larsen didn't just take over he came out as a big and promising conducting-tallent, who should bind and interest the symphony orchestras all over the country.

ARHUS SYMPHONY ORCHESTRA, cond.: Peter Ettrup Larsen, sol. Aleksej Sultanov. Heard on radio.

By Steen Segaard

Вечер клавира Алексея Султанова в камерном музыкальном зале

Имя Ван Клиберна произвело во время холодной войны в 1958 г. сенсацию, когда он, будучи в то время двадцатичетырехлетним американским пианистом, выиграл в Москве конкурс им.Чайковского. Между тем существует сейчас конкурс Ван Клиберна, а в июне этого года он проводился 8-ой раз, и в этот раз победителем был, еще юный, русский девятнадцатилетний Алексей Султанов. Собственно, премию он уже выиграл бы и в 1986 г., но в то время он не мог выступать, потому что у него была сломана рука -не во время упражнений на фортепиано, а тогда, когда тренировался. Он обладатель черного пояса, как сообщается в программной тетради с должной гордостью. Возможно, нужно эту спортивную игру посоветовать каждому обращающемуся пианисту, так как превосходящая Султанова игра - его чудовищная сила, которая свободно и музыкально утверждающе превращается в музыкальное изобилие. После простодушного начала до-мажор сонаты Гайдна, аккуратно смузицированной легкой переливающейся пробежкой пальцев и динамичными оттенками, последоза ли произведения высшей сложности и виртуозности. Две шутки Шопена, пятая соната Скрябина, седьмая соната Прокофьева и, наконец, "Вальс Мефистофеля" Листа, бравурно представленный Алексеем Султановым без малейших претензий на усилие, в конце произведения он встает, как будто только что читал газету или пил кофе, - и начинает следующую вещь; аплодисменты взорвались еще перед окончанием игра. Он, казалось, не знает волнения, и ни малейшая ошибка не вкрадывается в его исполнение. Тревожный это вопрос, что этот 19-летний в следующие 50 лет своей карьеры еще должен изучать, так как он в интерпретаторском отношении почти совершенен. Бриллиант шопеновской "Шутки", красочность звуков Скрябина или меланхолия музыкального смысла во второй части прокофьевской сонаты были моментами высшего вдохновения, при всем силовом расцвете есть снова новые оттенки и паузы отдыха для нового напряжения, чтобы включалась в интерпретацию -необъятная сила звука. И вот захватывающая дух каскадная музыка в "Вальсе Мефистофеля" привела публику камерного музыкального зала к взорвавшимся рукоплесканиям.

Андреас Рихтер

Захватывающая дух техника.

Алексей Султанов в Старой опере

Молодой русский Алексей Султанов - новая астрологическая шутка на горизонте пианистов? Праздный вопрос во времени, в котором всегда и везде в мире большой талант всплывает и снова уходит под воду. На одном (хорошо посещаемом) концерте призеров Общества искусств в зале Моцарта Старой оперы представился девятнадцатилетний парень из Ташкента и ослепил франкфуртцев сразу и бесповоротно. Его первоначальная игра, способности, его своеобразное внутреннее возбуждение перенеслись на публику и, прежде всего, его превосходная техника оставляли след о нем, как о мимолетной кос-мическои шутке. Уже от вступительной сонаты Моцарта до мажор KB 330 осталось чувство, что артист внес в музыку выразительное своеобразие. Что-то в манере, что-то в излишней подчеркнутости в левой руке, итак, он предложил сонату совершенно ново. Бетховенскую "Аппассионату" сыграл он с невероятной страстью и бешенным темпом в финале, но нашел и спокойствие для средней части вариаций. Шопеновскую четвертую Балладу оп.52 исполнил Султанов с лирическим туше, игриво преодолевая в конце технически запутанную коду. В Седьмой сонате_до мажор оп.83 Прокофьева, дьявольском "Вальсе Мефистофеля" № I Листа, ля мажор, "Танце в деревенском трактире" непосредственно передается риск, мало кто из музыкантов так поступает. Итак, пианист в светло-голубом косюме, в белой водолазке, выглядит ещё моложе, нежели он есть, представляется с выражением апломба, повернувшись полным корпусом к зрителю. Военной сонатой Прокофьева из 1942 г. со строго выкованным финалом, в котором раннее токкато композитора исполнитель поставил в тень, Султанов закончил свой волнующий концерт. Бушующие аплодисменты последовали после окончания. Четыре раза просили пианиста, исполнить "на бис": кроме Рахманинова еще три произведения Шопена - революционные этюды, вальс в до мажор оп.18 и арпеджио-этюд до минор из оп.25. Немного бледный, но не показывая усталости, играл Султанов быстрее и громче чем другие пианисты. Можно было бы сказать, что даже Шопен не представлял себе такого.

Рольсо Херон

Новое поколение

Концерт призеров с участием Алексея Султанова в зале Моцарта Старой опере

Франкфурт-на-Майн. Больше всего было интересно, как призер "Ленинского комсомола Узбекистана" 1987 г. пройдет с классической частью своей программы в Старой опере; где он гостит у Общества искусств. Первый вечер нового концерта призеров - вечер клавира 19-летнего А.Султанова в новой плоскости больше чем просто в романтической области поставил ащент нового поколения пианистов. Классика, это сыли кроме того соната Моцарта до мажор KB 330, Страпаце оп.57, Бетховен "Аппассионата". В 10-15 лет Султанова заботило выражение волнующей паузы больше, чем он это делает сейчас. Речь идет о его способностях, о темпе фазовых новых артикуляций, каждый тактический стежок развивает своеобразную атмосферу. Тем временем интерпретаторы и публика открыли это искусство темпокалькуляции; Султанов стал так слушаться, когда он увлекся прекрасным старым изданием Своеобразная архитектура сонаты особенно расцвела, когда была привнесена неприкрашенная правда и, именно, перемена всего характера. Неприкрашенная, переменчивая: после сонаты Моцарта, которую он в порыве ,в аффекте и выражении своего отношения несколько сократил и затем легко видоизменил - при всей чеканности тонкой динамики восстановил все намеченное; так прошла бетховенская, можно даже сказать, соната Судьбы. Тем, кто первые каскады нечисто воплощает в игре, можно забыть о профессии пианиста - Султанов воплотил. После ухоженного Моцарта прошел Бетховен. Юноша схватил все конфликтные фазы: традиционные, полные фантазии, новатизированные. Могли бы мы тоже это поэтически и немного аналитически постичь: расцветает, переходит в бормотание, запинается, увядает. А потом,одержимый, манит.Это до минор - тема. Штурмующая в новый темп деструктивная основа. Не всегда действует эпическая широта одинаково густо. Дальнейшее действие несет бушующее фортиссимо. Всё это создает волнующий вечер. Остались романтические произведения: Баллада фа минор Шопена., Франц Лист "Вальс Мефистофеля" № I и (в высшей степени романтичное произведение) седьмая соната оп.83 Прокофьева. Вот и выиграл Султанов, выиграл еще раз.

Александр Уллманн

По дороге на 8/1000

Конечно, было прискорбно, что грандсеньер клавира Джордж Болет из-за болезни отказался от своего фестиваля "Вечер клавира" в Алтенхофе. На этот раз времени было достаточно, чтобы вовремя произвести замену, кроме того уже тогда слышали о родившемся в 1969 г. Алексее Султанове. Слух шел впереди: он есть (уже сейчас наряду со своеобразием неординарного Евгения Киссина)этот полный огня новоиспеченный русский пианист - слухи, молва, которая предоставила Султанову шанс показать себя в выступлении на показательном концерте с оркестром. Зал Алтенхофа был переполнен. Было сказано прямо: Султанов - пианист, который удивительно владеет клавиатурой, он ошеломил всех музыкальностью, переполнил зрителя высокими чувствами, и вместе с тем был несравненен. Итак, когда есть прекрасный материал, не только полный эффекта, но и с бескрайними возможностями для импровизации - в этом случае ему просто нужно время для своего музыкального развития. Если на данный момент он, пусть даже немного "переигрывает", после победы в этом году на конкурсе Ван Клиберна в США Султанов уже имеет намного больше опыта, больше выступлений. Внимание - ооъявили. Мы идем на свой ряд. Моцарт до мажор соната КВ 330 медленно начинает "подаваться" в зал. Пианист может извлекать своеобразный фортепианный тон (если он даже с Моцартом проделывал вариации с педалью), дарование исполнителя заполняет зал, звучная хватка тона и линий, которая для него очень важны, особенно прозрачность. Но Султанов хотел бы играть Моцарта еще интересней и чувственней , чтобы еще обострить до некоторой степени угловые моменты и преисполнить классическое содержание милыми звуковыми "остротами". Конечно же, прекрасно было встречено кантабиле средней части, чью минорную середину Султанов наполнил своеобразной примесью чувств. Султановский Моцарт не соответствовал истине, но он показал возможность перестройки. Затем прямо набросился пианист на шопеновскую сонату си минор и играл дальше серьезно: свободно и пространно первую часть; "шутку" - радостно, не спеша, с ниспадающими переливами и непредсказуемыми нюансами. Да, и в финале, к сожалению, грешат все пианисты, в нем "престо нон танто" (звучит это - "не очень") - игра идет несдерживаемо быстро. Но главная тема вещи в движении показывается взволнованным аккомпаниментом - теперь нужно в музыкальном движении найти выход, т.е. вовремя затормозить клавишный бег. От молодого Султанова нельзя ожидать легкого решения этой, проблемы. Он просто мастерит произведение, соблюдая, наряду с новой трактовкой, легкость и виртуозность классики. Рахманиновский этюд_до минор из оп.39 начинает врываться в пространство во время зрительной паузы, наполняя низкий ход музыки полнотой звучания- Седьмая соната си мажор оп.83 Прокофьева хорошим призраком переносится в другой тон. Этот голос Султанов пытается сохранить в Вас, стараясь наглядно показать в своем элементе беспрепятственность фортепианной игры. Листовский. "Вальс Мефистофеля" №I (в нем можно услышать больше, чем указывают критики'), несет на себе сатанинскую консистенцию в экстремизме сверхчувствительности и брутальности, господствуют скачки, пассажа, октавы, "чертовские" взрывы, от повторов этих мест всё должно было быть околдованно. И наградой за это был гвал; рукоплесканий. После третьего выхода "на бис" был шопеновский вальс оп.18 просто недоразумением: бриллиантовый характер танца, разгорячился, как будто паровая машина набрала обороты. И наоборот, Султанов нарисовал среднюю часть баховского итальян ского концерта неожиданно медитативно, романтично, в удачной музыкальной ясности. Здесь испытали мы два образа Алексея Султанова, которые слышны еще "в пути" - его возможности на подъеме к 8/1000 клавирной игры.

Шлесвиг-Холштайн-фестиваль

Сир Йегуди Менухин и зал оркестра Гром над Ойтином

Вечернее солнце освещало лица дам и господ оркестрового зала, наполовину-закрытого шатром на Ойтиновской открытой сцене. Туда-сюда сновали небольшие порывы ветра, и это неплохо гармонировало с Шотландской симфонией Феликса Мендельсона: ветер и море играли в этой музыке, которую Йеуди Менухин и традиционный оркестр из Манчестера стали представлять с самого начала. Музыканты и слушатели могли вообразить себя североморскими крестоносцами во главе с капитаном сиром Йеуди в светло-голубом смокинге -жакете. Для Й.Менухина Ойтин был прекраснейшим место для игры Шлесвиг-хольштайнского музыкального фестиваля, и публика тоже заслуживала этот ветер. Юстус Франц передал Менухину эти комплимент перед концертом и сообщил об изменениях в программе: вместо ожидаемого скрипача с Мендельсоновским концертом для скрипки выступает молодой пианист со вторым концертом для фортепиано Рахманинова. Родом из далекого Ташкента - двадцатилетний Алексей Султанов, которой учится в Москве и уже в прошлом году прослушивался в Мюнхене и Франкфурте. Конечно, открытая сцена не оптимальный вариант для оценки мастерства пианиста. Уже достаточно было о нем известно: этот молодой артист переманил музу на свою сторону. Он так легко пускался в путь по клавишам, так беспрепятственно, как рыба плавает в воде; музыкальный инстинкт и игровой переложение дополняли его талант. Благодарность султановской безопасности и оркестровая рутина прошли по произведениям Рахманинова с легкостью. А затем, то ли ветер обтрепал листы партитуры, то ли что-то другое - сир Йеуди ориентировался в следующем произведении немного хуже. И в сравнении с предыдущей вещыо, прекрасной мендельсоновской симфонией, был клавиршй концерт Рахманинова не на своем месте. Ведь такая, свободного полета, вещь - всегда щекотлива: музыка свободы всегда звучит лучше, чем под аккомпанимент, как бы она ни была хороша. И вот Рахманиновекая оркестровая вещь получилась немного ослабленной и незвучной. Но все же на знаменитом, европейском поле битвы слушатели были приведены в восторг. "Победа Веллингтона или битва при Виттории" назывался этот опус 91 Бетховена " для большого оркестра, двух-маленьких военных капелл, пушек, ружей и фейерверков". Кроме воинственных барабанных и оглушительных скоплений войск Веллингтона и Наполеона было также соревнование исторических пушек Марине-школы Мюрвик под руководством капитан-лейтенанта Юнга. Имели место и выстрелы реставрированных пушек, гармонично вливающиеся в движение музыки: порошковые выстрелы, трибуны за дымовой завесой с французской стороны, белые платки, которыми машут под аплодисменты публики действующие лица; мирный тон начинает передаваться с вариациями " С музыкой бетховенского уникума ничего не произошло. Наполеон потерпел поражение, после этого Бетховен хотел посвятить ему следующую вещь "Эроика". Эту воинственную игру нетрудно было ассоциировать с реальным сражением, здесь этого можно было бы добиться. Пикантно также то, что пушкари во время заключительных аплодисментов кроме своих пушек представили исторические экземпляры кайзеровских военных флагов. Йеуди Менухин воспринял это с юмором, любезно выступая с небольшой речью и предложил "на бис" бетховенскую увертюр к "Королю Стефану".

Георг Борхардт

Полный штурма и напора

Геркулес-зал: дебют в Мюнхене пианиста Алексея Султанова

Молодым принадлежит будущее. Геркулес-зал отдан русскому пианисту Алексею Султанову, вступающему на немецкий помост. В программе композиции Моцарта, Бетховена, Шопена, Листа и Прокофьева. Вот сидит полный смелости перед клавиатурой Султанов, 19-летний юноша, который уже поразил публику: между порывистым началом и звонкими пассажами- модулирующие удары, удивительная техника, музыкальное богатство и интеллигентность в интерпритациях строения произведения. Будь-то шопеновская Баллада № 4 с ее поющей печалью, листовский "ВальсМефистофеля" № I, с проливными ведьмовскими набатами, дьявольскими углами и окантовками, или прокофьевская ритмичная , запутанная си мажор соната, - Султанов все проводит через ясность, прозрачность и жизненность. К сожалению, поддаваясь во время игра моцартовских треллей (соната до мажор KB 330) и бетховенской "Аппассионаты" чувствам штурма и напора, отходил Алексей Султанов от точности исполнения. И все же - Алексей Султанов - это имя нужно отметить.

Маркус Ванхоефер

Контент сайта является собственностью семьи Султановых.

При цитировании ссылка на сайт обязательна.